В публикации представлены результаты историко-медицинского исследования развития системы ясельной помощи в 1930–1940 гг. в Советском Союзе. Массовое привлечение женщин к строительству социалистического общества требовало их освобождения от домашнего труда, заботы о ребенке и создания сети учреждений охраны материнства и младенчества, основными среди которых стали ясли. Благодаря активному строительcтву детских учреждений в 1932–1933 гг. в крупных промышленных центрах местами в яслях были обеспечены 80%, в колхозах сезонными яслями — 66% детей. Прирост ясельных коек в СССР в 1938 г. за предшествующие два года составил 30,5%. Несмотря на грандиозные успехи, достигнутые в создании сети яслей, в процессе строительства были допущены некоторые ошибки, а также выявлены недостатки в медицинском обслуживании здоровых и больных детей, в частности нерациональная планировка ясельных помещений, невозможность изоляции одной группы от остальных на период карантина в случае возникновения детской инфекции, массовый характер заболеваемости детскими инфекциями в яслях, недостаточная квалификация медицинского персонала, неудовлетворительное заполнение ясельных мест при значительной потребности в ясельном обслуживании. Для решения данных проблем большое значение придавалось созданию ясельных изоляторов-больниц для обслуживания больных, а также детей, находившихся на карантине.

Патологические состояния перинатального периода, в первую очередь перинатальные поражения центральной нервной системы, сопряжены с риском отсроченных нейросоматических заболеваний, нередко приводящих к инвалидности. Успешность реализации индивидуального потенциала компенсации каждого ребенка зависит от динамического анализа состояния пациента на всех этапах наблюдения, персонифицированного выбора необходимых и достаточных методов коррекции полисистемных нарушений. В обзоре отражены современные представления об этиологии и патогенезе основных патологических состояний перинатального периода, выделены ведущие механизмы их развития. Современные неинвазивные диагностические методы позволяют обеспечить коррекцию витальных функций и предупредить каскадные реакции нейронального апоптоза. В раннем неонатальном периоде установлена саногенетическая значимость некоторых лечебных методик (терапевтическая гипотермия, эритропоэтин, кофеин). Бесспорна роль организации внешних факторов, обусловливающих эпигенетическое воздействие: оптимальной нутритивной стратегии и коррекции кишечной микробиоты, мягкой сенсорной и двигательной стимуляции. Успешность абилитации во многом зависит от преемственной командной деятельности специалистов и взаимодействия с семьей. Методы многофакторного статистического анализа позволяют не только прогнозировать исходы перинатальных поражений, но и создавать рабочие математические модели персонифицированного выбора средств абилитации.

В обзоре обобщен международный опыт иммунизации против пневмококка пациентов с системным ювенильным идиопатическим артритом (сЮИА), получающих биологическую терапию. Показана высокая эффективность и безопасность пневмококковых вакцин у детей с сЮИА. Многочисленные исследования демонстрируют адекватный иммунный ответ после вакцинации, в том числе на фоне терапии генно-инженерными биологическими препаратами. Профилактика пневмококковой инфекции у больных сЮИА снижает риск развития осложненных форм пневмококковых заболеваний.

Распространенность симптомов жизнеугрожающих событий у младенцев ранее изучалась по госпитальным данным. Однако не все родители при возникновении таких симптомов у детей обращаются за медицинской помощью в стационар.

Цель исследования — изучить распространенность и факторы риска возникновения жизнеугрожающих событий у детей первого года жизни.

Методы. В период с ноября 2017 по февраль 2018 г. опрашивали матерей, имеющих детей второго года жизни, зарегистрированных в детских поликлиниках г. Сыктывкара. Респонденты отмечали эпизоды отсутствия, урежения или нерегулярного дыхания, побледнения или посинения кожного покрова, изменения мышечного тонуса (гипо- или гипертония), изменения уровня ответной реакции, возникшие в младенческом возрасте. Распространенность симптомов жизнеугрожающих событий оценивали с учетом общего числа детей первого года жизни (n = 3088), проживавших в Сыктывкаре по данным на 01.01.2018 г.

Результаты. О возникновении хотя бы одного симптома жизнеугрожающих событий в младенческом возрасте сообщили 43 (4,3%) из 1001 опрошенной матери. Распространенность симптомов составила 429,5 [95% доверительный интервал (ДИ) 321–574] на 10 000 детей соответствующего возраста. Независимыми предикторами жизнеугрожающих событий у детей первого года жизни были случаи внезапной смерти у родственников в возрасте до 50 лет [отношение шансов (ОШ) 2,4; 95% ДИ 1,1–5,3], случаи пре-/синкопе у родственников (ОШ 4,4; 95% ДИ 2,1–9,0), искусственное вскармливание младенца (ОШ 4,0; 95% ДИ 1,5–11,2). Чувствительность модели, в которой учитывали наличие хотя бы одного из трех предикторов, составила 19% (8/43), специфичность — 99% (2/958).

Заключение. С проблемой возникновения жизнеугрожающих событий у младенца может столкнуться каждая 25-я семья. У каждого пятого младенца возникновение симптомов жизнеугрожающих событий может быть спрогнозировано на основании данных о факторах риска.

Диагностика бронхиальной астмы (БА) у детей в возрасте до 6 лет сложна в связи с ограниченной возможностью исследования функции внешнего дыхания. В этих условиях актуален поиск диагностических маркеров БА, определение которых не потребует активного участия ребенка.

Цель исследования — изучить диагностическую ценность сывороточного периостина в сравнении с суррогатными маркерами эозинофильного воспаления (общим IgE и эозинофилами крови) для установления БА у детей дошкольного возраста.

Методы. В одномоментное исследование включали детей в возрасте 3–6 лет с БА и здоровых сверстников. Определяли уровень сывороточного периостина (ELISA), общего IgE (хемилюминесцентным методом), число эозинофилов крови (на гематологическом анализаторе). Для изучения диагностической ценности показателей периферической крови использовали ROC-анализ.

Результаты. У детей с БА (n = 56) в сравнении с группой здоровых (n = 29) отмечены более высокие уровни сывороточного периостина (медиана и квартили) — 5,7 (3,4; 8,0) и 2,7 (1,7; 3,6) нг/мл (p < 0,001), общего IgE — 180 (122; 622) и 55 (45; 87) ME/мл (p < 0,001), эозинофилов крови — 6,1 (3,8; 8,0) и 3,6% (2,7; 4,1) (p < 0,001). Площадь под ROC-кривой (AUC) для сывороточного периостина составила 0,81 (95% ДИ 0,73–0,89), для обще-го IgE — 0,86 (95% ДИ 0,77–0,92), для эозинофилов крови — 0,77 (95% ДИ 0,67–0,86). Независимыми предиктора-ми сывороточного периостина были общий IgE и количество обострений БА за прошедшие 12 мес > 2 (R² = 0,527).

Заключение. Уровень сывороточного периостина у детей дошкольного возраста с БА выше, чем у их здоровых сверстников. Диагностическая ценность сывороточного периостина при БА находится в диапазоне от средней до хорошей и сопоставима с таковой для эозинофилов крови и уровня общего IgE.

Обоснование. Внедрение в клиническую практику устройств механической поддержки кровообращения и технологий трансплантации сердца у детей меняет подходы к диагностике и терапии сердечной недостаточности (СН) у детей. В Российской Федерации опыт проведения подобных операций крайне ограничен, поскольку до настоящего времени отсутствуют юридические механизмы фиксации волеизъявления граждан относительно возможности посмертного использования органов для трансплантации.

Описание клинического случая. Представлен редкий случай ребенка с рефрактерной к комбинированной терапии (включающей кардиотоническую поддержку и имплантацию кардиовертера-дефибриллятора) хронической СН, вызванной постмиокардитической дилатационной кардиомиопатией, потребовавшей пересадки сердца. Описаны течение послеоперационного периода, специфические и неспецифические осложнения, подходы к их диагностике и коррекции.

Заключение. В отсутствии корректного анализа неспецифических слабовыраженных симптомов миокардит может прогрессировать до дилатационной кардиомиопатии и осложняться развитием рефрактерной СН. Единственным методом сохранения жизни ребенка в этом случае будет трансплантация сердца, которая сопряжена с высоким риском развития многочисленных, в том числе жизнеугрожающих, осложнений.

Обоснование. Трихотилломания является одной из актуальных проблем в дерматовенерологии. Ежегодно число людей, обращающихся к дерматологам с проблемой выпадения волос, неуклонно растет и составляет 8–10% в структуре дерматологической заболеваемости.

Описание клинического случая. В практике врача-дерматолога встречаются пациенты с первичными психопатологическими состояниями, сопровождающимися аутоагрессивным поведением и возникающими при этом вторичными изменениями кожи и/или ее придатков. Приводится клиническое наблюдение трихотилломании волосистой части головы, онихофагии, трихофагии с последующим формированием трихобезоара у девочки-подростка, для удаления которого потребовалось оперативное вмешательство. В последующем ребенку проведена комплексная медикаментозная и немедикаментозная терапия при участии детского психиатра, психотерапевта и дерматолога. Оценены прогноз и перспективы развития патологического процесса. Обсуждены возможные причины заболевания, клинические проявления, дерматологические аспекты диагностики и тактики ведения пациентов.

Заключение. Описанный случай имеет целью привлечение внимания врачей дерматовенерологов, педиатров, психиатров к проблеме самоиндуцированных дерматозов.

Обоснование. Синдром Марфана — аутосомно-доминантное наследственное заболевание соединительной ткани с вовлечением сердечно-сосудистой и костно-мышечной систем, а также органа зрения. Беременность у пациенток с синдромом Марфана отличается высоким риском осложнений у матери и плода, поэтому заслуживает особого внимания со стороны клиницистов.

Описание клинического случая. Пациентка М., 16 лет, обратилась в акушерский стационар при сроке беременности 19/20 нед. В анамнезе — расширение аорты на уровне синусов Вальсальвы, субаортальный стеноз, пролапс митрального клапана 2-й ст., митральная недостаточность 2-й ст., пролапс трикуспидального клапана 1-й ст. Рост пациентки 179 см, вес 60 кг. В медицинской документации имеются указания на диагностированные в разные годы подвывих хрусталика, сколиоз, воронкообразную грудную клетку, плоскостопие, «скученность» зубов. Учитывая сочетание вышеуказанных симптомов, был заподозрен диагноз синдрома Марфана. Проводилась терапия, направленная на улучшение маточно-плацентарного кровотока (выявлен синдром задержки роста плода); при сроке беременности 28 нед, учитывая наличие истмико-цервикальной недостаточности, был установлен акушерский пессарий. Получала бета1-адреноблокатор. Роды через естественные родовые пути в 37 нед и 3 дня. Родилась живая девочка, масса 2230 г, рост 43 см, по шкале APGAR 7/8 баллов.

Заключение. Пациентка с раннего детства наблюдалась у кардиолога, ортопеда, офтальмолога и стоматолога с различными симптомокомплексами. Установить верный диагноз удалось только в 16 лет в результате обследования во время незапланированной беременности. Клиницистам следует помнить, что сочетание поражения сердечно-сосудистой системы, подвывиха хрусталика и ортопедических проблем у высоких худых пациентов может указывать на наличие у них синдрома Марфана.