Выполнен анализ результатов исследований, опубликованных в период с 2000 по 2016 г., по изучению родительского взаимодействия с детьми, имеющими риск расстройств аутистического спектра (РАС). Показано, что раннее детско-родительское взаимодействие в таких семьях имеет отличительные черты и может быть одним из значимых факторов как риска развития РАС у детей в раннем возрасте, так и компенсации их проявлений. Вместе с тем такие характеристики детско-родительского взаимодействия, как чувствительность матери (способность воспринять и точно интерпретировать сигналы привязанности детей и быть в состоянии ответить оперативно и адекватно на эти сигналы) и синхронность (согласованность движений, действий и других показателей во времени; подстройка взрослого под внимание ребенка), ранними маркерами развития РАС у ребенка не являются. Отмечено, что исследования вопросов детско-родительского взаимодействия редки, а выборки их малочисленны.

Дефицит поступления кальция в организм выявляется более чем у 80% детей. Это является результатом недостаточного потребления молока и молочных продуктов — основных пищевых источников кальция. Прослеживается связь между дефицитом поступления кальция с пищей в детском возрасте и риском развития остеопении и остеопороза в последующих периодах жизни. При недостаточном экзогенном поступлении кальция снижается его концентрация в крови, что стимулирует костную резорбцию. Факторами, дополнительно ограничивающими употребление молочных продуктов, являются лактазная недостаточность и аллергия на белок коровьего молока. С целью обеспечения поступления в организм необходимого количества кальция целесообразным является применение у детей витаминно-минеральных комплексов, имеющих в своем составе не только достаточное количество кальция и витамина D, но и другие микронутриенты, необходимые для формирования кости.

Для назначения генно-инженерных биологических препаратов необходимы сведения о предикторах ответа на терапию. Прогностические факторы ответа на тоцилизумаб у пациентов с ювенильным идиопатическим артритом (ЮИА) без системных проявлений практически не изучены.

Цель исследования — выявить ранние предикторы ответа на терапию тоцилизумабом у больных ЮИА без системных проявлений.

Методы. В ретроспективное когортное исследование включали пациентов с ЮИА без системных проявлений, получавших терапию тоцилизумабом в период с июля 2009 по август 2017 г. Оценивали связь исходных демографических, клинических и лабораторных показателей у пациентов с наилучшим (по критерию АКР90) ответом на терапию через год.

Результаты. В исследование включены 95 (девочки 85%) пациентов, медиана возраста 10,3 (6,0; 13,6) года. За первый год терапии улучшений по критериям АКР30/50/70/90 достигли соответственно 71 (75%), 55 (58%), 38 (40%) и 22 (23%) пациента, стадии неактивной болезни согласно критериям С. Wallace — 22 (23%). При многофакторном анализе предикторами улучшения по критерию АКР90 через год явились снижение в первый месяц терапии сывороточного уровня С-реактивного белка [отношение шансов (ОШ) 1,024; 95% доверительный интервал (ДИ) 1,007–1,051], снижение в те же сроки активности болезни по визуальной аналоговой шкале по оценке родителя/пациента (ОШ 1,048; 95% ДИ 1,005– 1,105), ранний возраст начала заболевания (ОШ 0,38; 95% ДИ 0,16–0,72), персистирующий олигоартрит по ILAR (ОШ 9,9; 95% ДИ 1,5–109,3). За первый год терапии после введения тоцилизумаба у 1 пациента однократно развилась нейтропения, у 3 — лейкопения, у 1 — крапивница.

Заключение. Вариант ЮИА, возраст дебюта болезни, а также характер течения заболевания в первый месяц лечения тоцилизумабом являются предикторами эффективности терапии в течение года.

Изучение микробного спектра мочи необходимо для определения особенностей течения инфекции мочевыводящих путей (ИМВП) и правильного выбора терапевтической тактики.

Цель исследования — изучить структуру микрофлоры мочи у детей с внебольничной ИМВП и ее изменение в период с 1990 по 2015 гг.

Методы. Проведен сплошной анализ историй болезни детей, госпитализированных с ИМВП (пиелонефрит, цистит, инфекция мочевых путей без установленной локализации) в 1990, 2000 и 2015 гг. Изучали результаты трехкратных (подряд) посевов мочи. Диагностически значимым считали выделение микроорганизмов в концентрации ≥ 10³ КОЕ/мл для первичных возбудителей, ≥ 10³ КОЕ/мл у мальчиков и ≥ 10⁴ КОЕ/мл у девочек для вторичных возбудителей, ≥ 10⁵ КОЕ/мл для сомнительных возбудителей.

Результаты. Представители семейства Enterobacteriaceae являлись основными возбудителями ИМВП в 1990 (обнаружены в 90,4% образцов из 502), 2000 (в 79,7% из 632) и 2015 гг. (в 67,6% из 801; df = 2, р < 0,001). Самым распространенным микроорганизмом оставалась Escherichia сoli, высеваемость которой снизилась с 79,9% в 1990 г. до 39,5% в 2015 г. (р < 0,001). В период с 2000 по 2015 г. отмечено снижение частоты обнаружения в моче Enterobacter spp. (с 5,9 до 2,5%; p < 0,001) и Citrobacter spp. (с 5,2 до 1%; р < 0,001) и, напротив, увеличение высеваемости Proteus spp. (с 7,8 до 11,7%; р = 0,005), Klebsiella spp. (с 2,8 до 12,9%; р < 0,001) и Enterococcus spp. (с 1,8 до 19,1%; р < 0,001), последних двух — за счет более частого выделения у мальчиков (на 10,5 и 19,9% соответственно).

Заключение. Преобладающими возбудителями ИМВП у детей в 1990, 2000 и 2015 гг. оставались микроорганизмы семейства Enterobacteriaceae, преимущественно E. coli и Enterococcus spp. Высеваемость E. coli в последнее время значимо снизилась, тогда как Klebsiella spp. и Enterococcus spp. — увеличилась.

Пациенты с детским церебральным параличом (ДЦП) часто имеют задержку физического развития по причине белково-энергетической недостаточности (БЭН). Оценка таких отклонений с использованием различных центильных шкал может приводить к несопоставимым результатам.

Цель исследования — изучить согласованность оценки физического развития детей с ДЦП с использованием региональных и специализированных центильных шкал.

Методы. Оценка физического развития с определением доли больных с БЭН (значения масса-возраст и/или роствозраст < 10-го перцентиля) проводилась с помощью региональных центильных шкал и шкал Life Expectancy Project с учетом уровней (I–V) моторных нарушений по классификации GMFCS. Оценку моторных нарушений проводили врачи-неврологи медицинских организаций в 54 муниципальных образованиях Свердловской области. Период учета данных — с сентября 2016 по январь 2017 г.

Результаты. Согласно региональным центильным шкалам, БЭН имелась у 272 (35,7%), по шкалам Life Expectancy Project — у 56 (7,4%) из 761 ребенка с ДЦП (критерий МакНемара, p < 0,001). При помощи региональных шкал обнаружено, что дети с GMFCS I имели БЭН в 5 раз реже, чем дети с GMFCS V — 10 (12,5%) и 107 (66%) случаев соответственно (критерий ꭓ², p < 0,001). При оценке физического развития детей по специализированным шкалам БЭН имела место у 4 (5%) пациентов с GMFCS I и 18 (11,1%) с GMFCS V (p < 0,001).

Заключение. Специализированные шкалы оценки физического развития реже указывают на наличие БЭН у детей с ДЦП. При использовании региональных и в значительно меньшей степени специализированных центильных шкал частота обнаружения случаев БЭН зависит от уровня моторных нарушений.

Распространенность ожирения в детском возрасте продолжает увеличиваться. Изучение особенностей питания детей дошкольного возраста позволит установить связь алиментарного фактора с ожирением в этой возрастной группе.

Цель исследования — определить связь характеристик рационов питания с ожирением у детей дошкольного возраста.

Методы. В исследование включены дети дошкольного возраста с первичным экзогенным ожирением I степени и здоровые, посещавшие дошкольные образовательные организации. По результатам опроса родителей устанавливали частоту потребления отдельных групп продуктов, объем порций (с использованием демонстрационного материала «Альбом порций продуктов и блюд»), химический состав и энергетическую ценность рационов (в программе «Анализ состояния питания человека»). Гигиеническая оценка питания выполнена в соответствии с возрастными нормами физиологических потребностей (НФП), утвержденными для населения Российской Федерации.

Результаты. Энергетическая ценность и содержание основных макронутриентов в рационах питания детей с ожирением (n = 40) на 45–58% превышали НФП. В структуре жирового компонента преобладали насыщенные жирные кислоты, квота по калорийности которых значительно выше, чем у здоровых детей (n = 40). У последних при нормальной калорийности рационов содержание общих жиров на 12% выше, а углеводов — на 12% ниже НФП. Выявлена общая негативная тенденция в части избыточного (в 2,5–4,4 раза от НФП) потребления моно-/дисахаров. Установлено, что с ожирением связано частое (> 5 раз/сут) потребление хлебобулочных изделий [отношение шансов (ОШ) 6,7 (95% доверительный интервал (ДИ) 2,4–18,2], кондитерских изделий (> 3 раз/сут) (ОШ 28,8; 95% ДИ 7,4–111,8), а также продуктов с высоким содержанием жира (майонез, масло сливочное и др. > 2 раз/сут) (ОШ 10,3; 95% ДИ 3,7–29,0).

Заключение. С ожирением у детей дошкольного возраста связано избыточное и несбалансированное питание при частом потреблении хлебобулочных, кондитерских изделий, а также продуктов с высоким содержанием жира.

Изучение распространенности и факторов риска аллергического ринита (АР) среди дошкольников необходимо для формирования стратегии профилактики болезни.

Цель исследования — изучить распространенность, клинико-аллергологические особенности и факторы риска АР у детей дошкольного возраста, проживающих в городских условиях Алтайского края.

Методы. На этапе скрининга в исследование включали детей в возрасте 3–6 лет, посещающих дошкольные образовательные учреждения в 5 городах Алтайского края. Симптомы АР определяли, используя опросник ISAAC. Диагноз АР устанавливали при наличии ≥ 2 симптомов (ринорея, затруднение носового дыхания, зуд в полости носа, повторяющееся чихание) продолжительностью ≥ 1 ч при положительном прик-тесте и/или уровне специфических IgE в крови > 0,35 кЕд/л как минимум к одному аллергену (всего 11).

Результаты. Распространенность АР среди городских детей в возрасте 3–6 лет (n = 3205) составила 10,6%, из них 48% — с ранее установленным диагнозом АР. У 85% детей установлено персистирующее течение болезни, у 69% — АР легкой тяжести. Чаще всего обнаруживали сенсибилизацию к клещам домашней пыли (61,6%), пыльце березы (40,9%) и шерсти кошки (19,4%). Факторами риска АР являлись семейный аллергологический анамнез [отношение шансов (ОШ) 4,2; 95% доверительный интервал (ДИ) 3,5–5,9], мужской пол (ОШ 2,8; 95% ДИ 1,9–4,0), табакокурение родителей (ОШ 1,8; 95% ДИ 1,2–2,9), нарушение режима/дозировки приема витамина D3 в младенческом возрасте (ОШ 1,8; 95% ДИ 1,2–2,8), наличие астмоподобных симптомов (ОШ 10,2; 95% ДИ 7,2–14,5) и проявлений атопического дерматита (ОШ 6,0; 95% ДИ 4,2–8,5).

Заключение. АР встречается у каждого десятого ребенка дошкольного возраста (преимущественно легкой тяжести и персистирующего течения), из них у каждого второго заболевание диагностировано впервые. Сенсибилизация возникает к типичным для детского возраста аллергенам. Предрасполагают к возникновению АР семейный аллергологический анамнез, мужской пол, пассивное курение, игнорирование рекомендаций приема витамина D3 в младенческом возрасте, наличие атопического дерматита и астмоподобных симптомов.

Обоснование. Раннее (в первые месяцы жизни) формирование атопического статуса и развитие аллергии — не редкие в практике педиатра патологические состояния, требующие достаточно изученных и методически обоснованных мероприятий по организации первичной/вторичной профилактики.

Описание клинического случая. Родители обратились с жалобами на распространенные высыпания на коже и беспокойный ночной сон у ребенка с двухмесячного возраста. Отягощенный аллергологический анамнез ребенка прослеживался по женской линии (пищевая аллергия у матери, сестры, бабушки по материнской линии). Перинатальный период осложнен острой респираторной инфекцией в III триместре, а также алиментарными предпочтениями матери (потребление козьего и цельного коровьего молока). Позднее (на 5-е сут жизни) прикладывание к груди, вскармливание смесью на основе белка коровьего молока, проживание рядом с промышленным предприятием, предпочтение продуктов с высоким сенсибилизирующим потенциалом матерью не только в период беременности, но и грудного вскармливания, вероятно, стали причиной раннего формирования атопического статуса — сухости кожи, распространенных высыпаний в виде папул, микровезикул на коже щек, бедер, голеней, следов расчесов, серозно-кровянистых корочек, выявленных объективно при поступлении в стационар. Оценка по шкале SCORAD соответствовала тяжелому течению атопического дерматита. Технология ImmunoCAP выявила высокие титры антител к ряду продуктов, в том числе белкам коровьего молока и куриного яйца. На основании результатов исследований ребенку разработан лечебный рацион, нацеленный на вторичную профилактику аллергических болезней, в том числе респираторной аллергии.

Заключение. Описан случай раннего (с 2 мес) формирования атопического статуса с развитием атопического дерматита, вызванного поливалентной пищевой сенсибилизацией. Ребенку назначен лечебный рацион, содержащий продукты с низким сенсибилизирующим потенциалом. Ожидается, что такой рацион предупредит прогрессирование аллергической болезни.

Представлены современные данные о причинах возникновения и прогрессирования эпилепсии у пациентов с различными типами мукополисахаридоза. Обсуждается динамика электроэнцефалографических изменений с возрастом и в связи с прогрессированием заболевания.

Диспансеризации здоровых детей или проведение массовых профилактических медицинских осмотров несовершеннолетних в Российской Федерации регламентируются приказами Минздрава России. Представлены данные по нормативно-организационному обеспечению диспансеризации здоровых детей, дана сравнительная характеристика кратности осмотров детей участковым педиатром, консультаций узкими специалистами, а также проведения дополнительных исследований согласно приказам Минздрава России № 1346н и вступившего в силу с 1 января 2018 г. № 514н. Даны комментарии по предложениям М. О. Ревновой и соавт. в статье «К вопросу усовершенствования системы массовых медицинских осмотров детского населения».